«Я родилась в рабстве, но рабыней никогда не была.

Помню, как однажды мы с еще одной негритянской девочкой пошли пасти коров на луг и увидели, я так думаю, ку-клукс-клановцев. Мы страшно испугались и не знали, что делать. Один из них подошел и спросил:

 — Куда идете, негритянки?

Мы говорим:

 — Да вот коров пасти, мистер Ку-Клукс. Мы хорошо себя ведем.

 — Ну ладно, — они говорят. — Смотрите и дальше не безобразничайте.

Мы вернулись домой и рассказали об этом хозяину. Он засмеялся и сказал, что если мы будем хорошо себя вести, никто нас не тронет. Что Ку-Клукс-Клан опасен только для плохих негров.

Насчет похорон: я помню, как хоронили только троих белых. Они, похоже, тогда не умирали, а если кто умирал, то не своей смертью. Один белый джентльмен погиб, когда работал на станке, а другой — когда работал на шоссе.

Еще была белая женщина, которую убил негр — она его побила за то, что он натравил собаку на хорошую дойную корову. Никогда не видела такого подлого негра. Никогда не забуду то, что с ним сделали белые после того, как его судили. Его привязали к лошади и проволокли по всему городу, потом заставили идти босиком по острым камням, ноги были все в крови, как будто их порезали ножом. Воды ему в тот день не давали и держали на палящем солнце, пока готовились его повесить. Когда все было готово, его поставили на помост, раздели и стали швырять в него камни; сыпали в глаза гравий и сломали ребра огромными булыжниками. Потом затянули вокруг шеи веревку и вздернули так, что у него глаза вылезли из орбит. Я понимала, что смерть была для него избавлением.

Но так-то, белые господа, жизнь у негров тогда была счастливой. Конечно, у нас не было тех возможностей, которые есть сейчас, но было кое-что, чего сейчас нет — защищенность. Да, нам было к кому пойти, если что не так. У нас был хозяин, который за нас заступался, помогал нам, смеялся и плакал вместе с нами. У нас была хозяйка, которая нас лечила и утешала, когда нас наказывали. Мне иногда хочется туда вернуться. Как сейчас вижу тот ледник с маслом, молоком и сливками. Как журчит по камням ручей, а над ним ивы. Слышу, как во дворе гогочут индюки, как бегают и купаются в пыли куры. Вижу заводь рядом с нашим домом и коров, пришедших напиться и остудить ноги в мелкой воде.

Нет, как я сразу вам сказала — я родилась в рабстве, но никогда не была рабыней. Я работала на хороших людей. Разве это называется рабством, белые господа»?

Мобил, штат Алабама, на карте.